Не пугайте ветры криком
Не пугайте ветры свистом
Стайки беленьких берез
Принисите ветры запах
Принисите ветры цвет
Моей любимой волос

Поздно, далеко, где-то
Поздно, далеко, кто-то...
(с) Ляпис.

---

Поэтому без комментариев.

Я неделю не был дома.
Мне совсем туда не надо.
Мне некуда идти и я хочу…
Просто достало все.
Мой номер 39 в приказе.

* * *
- Помнишь того типа на Subaru? – спрашивает Майк, чистя картошку.
- Девяностый регион? Он тебе еще пытался всучить кеды за сорок у.е. – уточняю, разделывая курицу на куски и укладывая ее на сковородку.
- Да, так вот его грохнули тут недалеко. И не просто грохнули, отрезали голову и расчленили тело. Потом все это выкинули в канаву.
- С его то замашками. Даже здесь успел перейти кому-то дорогу.
- Хотя странно все это.
- Странно? Не думаю. Глухо – да. Теперь его матери придется платить по его долгам. Сына похоронила, теперь, чтобы рассчитаться с его дружками деньги будет искать…

* * *
Читаю записку, спрятанную под клавиатурой: «Тамада сказала, что тебе, как свидетелю, нужно купить 50 подарков на конкурсы. Купи что-нибудь недорогое и рассчитанное на молодежь».
Первое, что пришло в голову – презервативы. Представил, как буду завтра покупать их в аптеке в таком количестве.
Вторая мысль – туалетной бумаги купить.
Пришел к компромиссу 50/50. И не морочить себе голову.
* * *

Тупо ушел бухать без всякой совести и чести…

---

Хотелось чего-то иного, нереально красивого и высокого. Вот еще год, вот еще чуть-чуть и все будет. Время идет. Я пачкаюсь. Я уже весь в грязи. А ничего нет. Ничего кроме этого «надо». Кому? Мне? Я так не думаю. Хватит. Интересно, эта хрень когда-нибудь закончится или нет…

---

Но все, о чем мы забываем –
Напомнить друг другу
Что каждому нужно проснуться завтра…
(с)

Что-то сонное и коматозное стучит в окно. Пьяные мухи спляшут мне вальс. Я тебя не помню, прости. Кто в душу смотрит мне? Кто прожигает меня своим взглядом в спину? Я чувствую. Но я совсем не желаю знать. Пустое все, постой же. И ты меня забудь, у меня свой путь. Ну и пусть. Списки, списки. Черствые буквы. Ищу среди имен. Но нет, нас нет. Старая пыль и в темноте дым. Идя в темноте, всегда найдешь тебя в себе. Параллельными окнами и радиопомехами в голове. Осень пахнет чем-то сгоревшим и еще не дотлевшим, пустыми причалами и ржаным хлебом. Я люблю серебро и ненавижу золото.

Запасных выходов нет. Температура за бортом значения не имеет. Наш путь бесконечен дамы и господа.

Все пройдет. Время пройдет. Но что оно нам принесет? Что я вспомню через пять лет?

---

Сезон кофе, теплых свитеров, холодных одиноких ночей, плачущего неба и грустной луны. Не так ли?

Dublin, что ты делаешь? К черту, все и так хорошо.

…
Правила просты: водка, метро, вокзал.
(с)

---

Dublin, милый, женись на мне. Мне очень нужно.
*подавился кофем и умер на рабочем месте*

---

Как же иногда бывает тяжело выдавить из себя наружу хоть капельку своего настоящего «Я». И не важно для кого, для себя в первую очередь. В последнее время это получается все реже и реже. И вся проблема не в том, что нечего писать, а в том, что стоит ли вообще это делать. Но не суть в этом. Это как ириска, прилипшая к нёбу. Вроде хочется избавиться от нее, но ведь она вроде сладкая, да и прилипла уже. А так хочется сладкого. Да и к тому же, я понимаю, что лучше было бы съесть шоколадку. Но только где же ее взять. Приходится довольствоваться ириской.
Неудобные и непривычные клавиши на клавиатуре. Вслепую всегда нажимаются не те, что нужно. Все равно, что ходить по горам булыжника босиком, обязательно подвернешь себе ногу. Ночью красивые слова лезут ко мне в голову, и мне все их хочется запомнить и сохранить в себе, но утром я уже ничего не помню. Но, т-с-с-с, об этом никому нельзя говорить, потому что ночью нужно спать, а не сидеть на подоконнике, свесив ноги на улицу и курить. Все нормальные люди ночью спят, а тебя могут принять за самоубийцу. Но это глупости, со второго этажа не разобьешься. Кстати, сегодня полнолуние. Жажда крови еще не появилась? Нет, ну ладно. Причем тут клавиатура? Какая еще клавиатура?
Высокие слова бреющего полета. Под куполом зависших грез, которым уже давно не судьба сбыться. Я лишь хочу забыться и прощать. Еще хочу я научиться стирать. Из памяти бы взять да и убрать. Все те не нужные воспоминанья и мечты пустые.
Все знают, что нужно мне. Мне нужно отпустить. Но как? Как? Как это сделать? Вот и я не знаю.
До пятницы я живу пока…
И все же я сморозил чушь, о которой я все же жалею. Не стоило ей говорить. Это в самом деле никому не нужно.

---

Скорее всего Ваша фраза «Не плач, потому что это прошло. Улыбнись, потому что это было»
aeterna.ru/test.php?link=tests:12374


Ваш реальный возраст 33 лет/года

Вы проживете еще 30 лет/года

trinixy.ru/2007/08/10/test_vash_realnyjj_vozras...

---

ГАИ вооружилось камерами видеозахвата. Теперь им даже прятаться не надо и доказательства на лицо. Вот едешь, едешь, а на встречу тебе проезжает, к примеру, белая девятка или вешают камеру на столб какой-нибудь. Она маленькая, ее не видно. Через пять километров тебя останавливают, садят в машину и на экране показывают твою машину, тебя за рулем и твою скорость. Плюс ко всему половину города уже увешали этими чудесными устройствами. Даже могут не останавливать. Потом по почте повестки шлют...

---

Александр Тиняков
Унесенные

Светлые горы тонули в тумане,
Солнце горело последним огнем...
Холодно было в немом океане,
Плыли мы молча куда-то вдвоем.

Ветер промчался больной, бесприютный,
С дальнего берега песню донес.
Тихое пламя надежды минутной
В сердце затеплил и снова унес.

28 февраля 1904

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Нет большей напасти для человека, чем родительская любовь. Настоящая. Слепая. Маниакальная. Позвони-домой-а-то-я-не-я. Большинство неприятностей бьют индивидуума снаружи, и только эта разъедает изнутри ежедневно, в самом податливом возрасте. Даже тюрьма, сума и армия деформируют личность не больше, чем ежедневное требование надеть шарф. Съешь морковку. Съешь яблочко. Чайку не хочешь? Через час будем обедать. Через полчаса будем обедать. Через 15 минут будем обедать. Где ты ходишь, мой руки. Только не поздно. А Миша не у вас? А во сколько он выехал? А шапку он надел? Она вышла замуж? Так ты из-за этого только?

Она тебя не стоит, глупая провинциальная девочка. Почему ты на меня все время орешь? Я тебя провожу. Я тебя встречу. Тебе пора спать. На улице холодно. Запрись как следует. Опусти уши. Не печатай это, я боюсь. Не пей сырую воду, не пей сырую воду, не пей сырую воду.

Твоя мамахен носится по кварталу в тапочках, ищет тебя? Спасибо, я так и думал, дай сигарету. "Главное, со всем соглашаться, учил товарищ по несчастью. Звонит вечером друг с вокзала: встречай. Одеваешься. Выходят в прихожую, говорят: никуда не пойдешь, поздно. Хорошо, никуда не пойду. Раздеваешься. Уходят. Опять одеваешься и быстро уходишь, не обращая внимания на крики на
лестнице". Он неврастеник, мой друг. Боксер и неврастеник. Дикое сочетание.

Три года живет в Германии без родителей, со своей семьей, и все еще неврастеник. Любит "Прирожденных убийц". Я его понимаю. Людям не видавшим понять не дано. Они легки и снисходительны. Когда им говоришь, что собственный дедуля тяжело больной психопат, потому что через пять минут после звонка едущей домой сорокалетней дочери вперивается в дверной глазок и пятьдесят минут стоит столбом, они наставительно говорят, что вот, когда у тебя будут свои дети, тогда ты поймешь. Они просто счастливые дураки. К ним, в сорок лет зашедшим к соседке покурить-покалякать, ни разу не являлся 65-летний отец и не уводил за руку домой, потому что уже поздно.

Они наивно смеются и предлагают, в крайнем случае, разменять квартиру.

Им невдомек, что человек, видавший лихо родительской любви, не умеет разменивать квартиру. Дай Бог, чтоб он умел хотя бы за нее платить. Он вообще ничего не умеет. Принимать решения. Принимать похвалу. Жить вместе. Приспосабливаться. Уступать. Держать дистанцию. Давать в морду. Покупать. Чинить. Отвечать. От ужаса перед миром он ненавидит людей гораздо сильнее, чем они того заслуживают.

Внешняя любовь для него наркотик, который он всегда получал бесплатно и здорово подсел. Наркотическая зависимость прогрессирует, истерической маминой любви уже недостает, нужны сильные галлюциногены, а их за так не дают. А любить он, между прочим, тоже не умеет, потому что для любви всегда нужна дистанция, а он зацелованный с детства, да и отдавать не привык, да к тому же знает, как обременительна любовь для ее объекта, и инстинктивно старается не напрягать симпатичных ему людей. Начинаются метания между "я червь" и "я бог", мучительные думы, рефлексия, взгляд на себя со стороны, который не может не усугублять. Когда в дорогом ресторане представляешь себя чужими глазами, немедленно начинает дрожать рука, и все падает с вилки.

Взрослый любимый ребенок это наследный принц, которого гуманно отпустили жить после того, как папе отрубили голову.

Лучше б не отпускали. Лучше добить сразу. Сочетание тирана и младенца в одной душе надежно отрезает человека от человечества. Дальше маминой помощи уже не надо: одиночество точит и портит принца самостоятельно; трагедия его уже самоналажена, он способен воспроизводить ее сам. Впрочем, если мама еще не умерла, она всегда найдет время позвонить и спросить, что он сегодня кушал и куда запропастился вчера. Это давно уже стало бичом целых наций. Вернувшийся из Израиля друг рассказывал, что там выросло целое поколение вечных недорослей детей тех, кого миновал погром и крематорий. Детей, которым никогда не стать взрослыми, потому что им до старости будут внушать, что они похудели, и не пускать на улицу, потому что там собаки, машины и преступники.

Так мир делится надвое еще по одному признаку. На одной его стороне живут нервные одинокие неряхи с суицидальными наклонностями, до старости пытающиеся казаться крутыми. На другой легкие, праздничные, всеми любимые куролесы, до старости сорящие деньгами и палками. У них все хорошо. В момент их полового созревания родители занимались работой, друг другом, устройством личной жизни, но только не любовью к чадам. Кого-то отец- режиссер в 16 лет оставил в квартире с деньгами на два года и уехал с мамой в экспедицию. Кому-то отец-академик в те же 16 заявил: "Дальше сам. Вот твоя комната и завтрак дома, а остальное не наше дело". У кого-то отца не было вовсе, а мама и до сих пор ягодка опять. "Значит, это правильные дети, их можно отпускать одних, не то что моего", спокойно скажет на это любая профессиональная мать и солжет. Это не правильные дети это правильные родители. В 16 лет бросать одного можно и нужно любого человека, кроме Сережи из книжки "Судьба барабанщика", который то горжетку продаст, то шпионов напустит.

В несословном обществе принц всегда несчастней нищего, инфант беспризорника, Сид Сойер Гекльберри Финна. У одних жизнь проходит в жалобах и мечтах, у других в фантастике и приключениях. Одни ездят к друзьям жаловаться на экзистенцию, другие тайком от жены пообнимать очередную ляльку, счастливую и благодарную. Одни месяцами думают, что надо бы вымыть пол, другие в полдня обустраивают новое жилье. Одни намертво впаяны в свою квартиру другие меняют ключи, как перчатки, снимая, женихаясь и гостя у друзей. Военкоматы никогда не могут их найти, а если находят, то натыкаются на уверенно и быстро сделанный отмаз, а если прихватывают, то и здесь ваньки-встаньки легко оказываются в секретке, в чертежке, в оркестре, причем безо всякой протекции, с детства приученные решать проблемы. В боевых "мазутах" служат с детства закутанные чада. Назад они приходят с удвоенной миробоязнью, замкнутостью и ненавистью к человечеству. Родня выстригает им седые виски и тут же рекомендует одеться потеплее.

Это тихое, глухое, механическое помешательство. Чтобы ребенок рос здоровым, его посреди четвертого класса загоняют в постель через минуту после Нового года и три часа удовлетворенно слушают рыдания в подушку. Чтобы дочь поскорее взялась за ум и стала счастлива, ей говорят, какая она зря прожившая жизнь дура, в день рождения, с шампанским в руках, в виде тоста.

Липкие, как леденец, назойливые, как цветочная торговка, глухие, как почетный караул, родители упорно и злобно не желают видеть, что болеют те, кого кутали, одиноки те, кого женили, и бьют тех, кого провожали. Они методично отстаивают свое право любить, пока самым смелым в предположениях детям не приходит в голову, что защищают они себя. Это я должен гордиться дочерью, а она дура и в двадцать пять живет с женатиком. Это мне хочется, чтобы сын справлял день
рождения дома со мной, а что ему хочется это неважно. Это я волнуюсь, когда тебя нет дома, поэтому умри, а будь в десять. А то, что ты, предположим, к морозу привык и на снегу спал не раз и не десять, это наплевать, я же тебя там не видел, и сердце у меня не болело, а здесь изволь застегнуться. Еще живой отец, очень правильный дядя, сказал однажды маме: "Если б ты никогда не вышла замуж, твой папочка бегал бы вокруг тебя, жалел, хлопал крыльями и был бы счастлив".

В общем, я понимаю, почему у Жени Лукашина из "Иронии судьбы" до тридцати шести не было семьи. У него зато была мама. Та самая. Мировая.

(C) www.fishki.lv/modules.php?name=News&file=view&n...

---

Ваша душа окрашена в... синий цвет

, который воплощает необычность, терпение, понимание, здоровье, спокойствие, защиту, единство, гармонию, спокойствие, невозмутимость, веру, лояльность, идеализм, и мудрость. Синий - цвет Воды. Это символ океана, снов, сумерек и неба.

Пройти тест

Цвет вашей ауры - синий

Человек, обладающий синей аурой таит в себе глубокую мудрость и вдохновение. он артистичен и находит легко гармонию с природой, умеет владеть собой. бывает набожным или духовной натуры, а отсюда - альтруистом. чаще всего -флегматик. синий цвет развивает собственные психические способности, освобождает от тревог и страхов. предпочтение синего цвета означает стремление к покою, гармонии с миром, а его отклонение - слабость длительная депрессия, стремление к превосходству, недостаток дружеских отношений. часто синий цвет отвергают курильщики.

Пройти тест

Все унесено от Lanoria.

---

Совсем немного осталось. За теми грозовыми тучами с проливными дождями, через три заката солнца поворот на безучастное молчание и пустые взгляды. Пересохшим горлом я чувствую твое возвращение. Лишь твои краски не боятся времени и дождей. Я помню тебя, помнил всегда, каждый год. Вернуться будет проще, чем остаться в тебе навсегда. Ты приходишь ярко, но исчезаешь всегда незаметно, заметая свои следы снегом. Все будет как прежде, только лишь я буду другим. Я жду тебя…

---

Троян прибит в третий раз за неделю. Видимо, это еще не конец.

@настроение: Болею...

---

Не совсем хорошие сны начали сниться с участием моих ПЧ, как ни странно...

---

В первой трилогии Звездных войн вы - Йода

Самый старый и мудрый магистр Ордена Джедаев. Вы видели много, и пережили не одно поколение своих друзей и учеников, вы знаете как все переменчиво, как все условно, временно, и эфемерно. Вы знаете, что Сила есть всегда. И все перемены - только узоры в ней, как танец света на воде. Но иногда свет меркнет, и становятся почти не видны узоры. Ведь так уже было? Все было не так? Кто же знает, что будет…

Пройти тест

---

http://bash.org.ru/best

1: бля больно
2: че таоке?
1: прикинь, упал и ударился зубами об дверную ручку..(
2: и как? вкусно? )))
1: ага, вкусно, как орбит дверная ручка

Алекс : Чувак, ты ничё не забыл у меня дома ? %))))
Лысый_Гном : Да не, ща пожи
Лысый_Гном : сигареты, мобила, чё ещё...
Лысый_Гном : да не всё ништяк, а шо такое ?
Алекс : Да не всё заибпись, тока твоя дочурка с моей сидит диснея смотрит, мне то пох, хай сидит
Лысый_Гном : Бля! Щас буду чувак, сорри !!!!
(c)german-bash.org/48249

ZC:кот сцуко отжег
ZC:денег не было, два дня не мог купить себе еду, голодал, он соотвественно тоже
ZC:сегодня утром просыпаюсь, на полу перед кроватью лежат в ряд три воробья, а за ними сидит довольный кот, увидев, что я проснулся, пододвинул лапой одного поближе ко мне, мол на хозяин, пожри...

Betty: Сходим завтра в кино?
Sokol: У меня девушка есть!!!
Betty: Я твоя девушка придурок обкуренный!!!!!

---

http://www.grudina.info/newyear

Здравствуй Дедушка Мороз ! Меня зовут Dublin. Мне слишком много лет ! Не много не мало, но я верю и надеюсь в то, что ты есть и сейчас читаешь моё письмо. Моя мама очень злая тётя. Она не разрешает писать мне письма тебе, и поэтому я сижу в могиле и пишу это письмо. Мама выпускает меня гулять только до 1.00. Когда я её не слушаюсь, она бросает в меня чайник и частенько попадает мне прямо в уши =( Однажды я не вытерпел и сказал ей: "рыбки". Мой папа работает дворником и приходя с работы с плохим настроением, он кричит: "Ща..." И заставляет меня чинить его голову. Но я не умею ничего ремонтировать, и поэтому у меня получается Варенье. Он злится ещё сильнее, и запрещает мне играть в слон с друзьями. Ещё папа придумал мне кличку, и зовёт меня не Dublin, а Нора ! Это очень обидно. В общем, дедушка мороз, если ты не укроп, то ты поймёшь как мне туго. Дорогой Дедушка мороз - красные щеки забери меня к себе или вышли мне чайник. Ещё сделай так, что бы близкие мне люди любили меня и почаще давали мне денег на поспать. Любимый дед мороз, ты мой последний шанс. Я надеюсь на новый год я найду под ёлочкой козла отпущения. Дед Мороз, пойми как мне туго. Если ты не прочтёшь это письмо или оно не дойдёт до тебя, мне лаваш. Помни что я верю в тебя Утырок !

Деду Морозу ! Dublin

---

Хроники Дублина

- Не нужно так переживать, никуда я не денусь, - говорит Дублин менту, крепко вцепившемуся в его руку. Делает глоток пива и ставит почти полную бутылку возле стены. Мент молчит и смотрит в сторону улицы, куда убежал его напарник. Слышны крики: «Сука, стоять». Дублин чувствует, как трясется у мента рука, которой он его держит. «Может врезать ему по затылку, - проносятся мысли в голове, - или вывернуть ему руку и сломать ее в плече и бежать, бежать и бежать». Хотя куда бежать. Уже давно прошли те времена, когда можно было бегать от ментов. Мент все же решил выйти из подворотни на улицу и посмотреть, что там творится. Со стороны могло показаться, что это довольно странная парочка, держащихся за руки людей (точнее один держал другого), мило прогуливается по вечернему городу. Всю идиллию поганили лишь крики и вошканье впереди. Т.к. Дублин не обладает хорошим зрением, он мог видеть лишь еле различимые силуэты впереди и испуганные взгляды проходящих мимо парочек, алкоголиков и прочих случайных прохожих. Зато в свете фонарей можно было хорошо рассмотреть лицо вцепившегося в его руку человека. Фуражка надета почти на глаза. Как бы это сказать мягче, не совсем интеллигентное лицо. Он был на голову ниже. Худой, узковатый в плечах. «Да, нужно было его там и оставить, - подумал Дублин». Впереди открывалась отличная картина.

Следователь говорит:
- Бля-я-я.
«Бля» следователь говорит, когда ему что-то не нравится или он путает клавиши на клавиатуре.
Дежурный говорит:
- В окна не выпрыгивать.
Дебилы, - думает Дублин, смотря вниз с пятого этажа.

Так, «спокойно» прогуливаясь по улице держась за руку, парочка подошла к месту основных боевых действий. В глаза сразу бросались две фуражки, мирно лежащие на проезжей части, куча мелочи, вывалившаяся из кармана Трех Солнц. И сам он, валяющийся на тротуаре и скидывающий с себя двоих ментов. Видимо он и не представлял себе как все далеко зашло и что их тут уже шесть человек. Хотя, повозив его по тротуарной плитке лицом и вмазав дубинкой ему по ребрам ментам все же удалось его скрутить и надеть наручники.
- Ты буйный? – спросил мент у Дублинa.
- Нет, - ответил Дублин, косясь на скрученного Трех Солнц.
- Тогда стой тут, - сказал Мент и ушел делиться впечатлениями с коллегами.
- Курить можно? – спросил Дублин у менторской спины.
- В ЛТП покуришь! Хотя, ладно, кури.

Трое в штатском притащили Тренера и бросили тут же на плитку. Четвертый, пнув лежащего ногой в живот, уселся на спину Трех Солнц.
- Считай, что это мешок картошки.

- Сто семьдесят шестой, что у вас там, - трещит рация.
- Хулиганка, - небрежно отвечает толстая харя.
- Машину присылать? - продолжает трещать голос неопределенного пола.
- Нет, мы их на себе понесем, - съязвила толстая харя.

Стоя между двумя лежащими друзьями Дублин говорит сам себе:
- Все, бросаю ходить на дни рождения.
Дублин вспоминает как все хорошо начиналось. Были тосты за здоровье, цели и другие вещи. Теплая и приятная атмосфера. Теперь они тут валяются на грязном тротуаре, а он стоит межу ними. Еще он думает, как теперь ему смотреть в глаза родителям Трех Солнц.

Приехала машина. Вылезли еще два мента. Погрузили двоих лежащих и уехали. Патрульные разошлись в разные стороны. На улице остался только Дублин, размышляющий в какую же ему стороны свалить. Но как только он повернулся и «навострил лыжи», сзади раздался голос «Далеко собрался?».
- Нет, чего меня тут бросили?
- Забыли. Сейчас вторая приедет.
- Хорошо.
- Ну не могли вы его перевернуть после часа ночи, мы бы тихонько по домам разъехались. Я бы уже бухнул где-нибудь.
- Лично я ничего не ворочал.
- Да знаю я. Мы за вами шли еще от площади. Сейчас приедем в райотдел, там расскажешь, как ты говорил, что отказываешься «нарушать общественный порядок» и отговаривал своих друзей.
Сука ушастая, все то ты слышал, - думает Дублин.
Мент продолжил:
- Лучше бы вы побили кого и свалили.

Потом приехали опера. Сфотографировали место преступления. Зажали Дублинa на заднем сиденье восьмерки и привезли в здание коридоров. Видимо старший доложил приехавшим:
- Шли мы по маршруту, потом приметили троих, двое крутились около холодильника. Один, вот этот, участия не принимал, - сказал он, указывая на меня пальцем.
- Воды захотелось, - спросил приехавший
- Нет, у нас было пиво и отсутствовала жажда…

Мелкий говорит:
- Оформляйте сопротивление и на пятнадцать суток их.
Трясущиеся руки говорит:
- 1500$ штрафа.

Часа два Дублин сидел на подоконнике в очереди на дознание. Из открытой двери были слышны голоса. Следователя и Трех Солнц.
- Позво’нишь завтра…
- Позвони’шь, вообще-то правильно говорить…
- Я, бля тебе сука сейчас позвоню дубинкой по голове…

Потом Дублин уснул на лавочке в коридоре.

- Самый безобидный человек, - констатировал следователь, когда будил Дублинa.

- Скажу прямо, хреново вы как-то отметили день рождения. Итак, место работы и должность.
Дублин ответил.
- Бля, - протянул следователь, отвернувшись от монитора, - вот ты мне скажи, вы же не отмозки какие-то, вот как могли банковский служащий, учитель начальных классов и ты вляпаться в такое.
- Ну не знаю, причем тут я.
- Ты то тут не причем, но вот чего им-то не хватало.
- Не знаю я.
- Ладно, шли вы с друзьями с пивом дальше что.
- Остановились у ларька. Там такие подоконники, очень удобные. Ну пиво там поставить, чипсы положить…
- По существу говори…
- Хорошо, потом я услышал громкие голоса. Там напротив есть лавочки и на них седела компания, они о чем-то спорили, вот я и стал наблюдать за ними.
- Твои друзья разговаривали о чем-то?
- Может быть, но я не слышал.
- Что было потом?
- Потом я услышал громкий металлический звук и обернулся. Увидел перевернутый холодильник Колы и убегающих друзей.
- Бля-я-я-я херня получается а не показания…
- А что мене вам сказать? Что дурно им стало и они перевернули холодильник и побежали. Или что?
- Не, лучше напишем так, как ты говорил. Значит, обернулся и увидел убегающих друзей…
- Да, потом сразу же услышал крик «Стой» и был задержан…
- задержан, - печатает следователь, - так, короче эти показания пойдут, но если возбудят уголовное дело, тогда будет не очень хорошо, тогда эти показания можно будет порвать и выкинуть. Понимаешь?
- Да все я понимаю. Дело возбудят, если хозяин ларька напишет заявление. А заявление он напишет, если мы с ним не договоримся.
- Правильно понимаешь, свободен…
- А они?
- Их еще в наркологический диспансер повезем…

- Вот значит, какая ты, свобода, - сказал сам себе Дублин, стоя на крыльце РОВД в шестом часу утра, и добавил, - идиоты!!!