В детстве нам с ним говорили, что воровать плохо, и "Не ври мне, скотина, где тебя носило до часу ночи? В глаза смотреть!". А через каких-то двадцать лет жена ему заявила "Что ж ты, падлина, честный такой! Вон, Ванятка, квартиру строит. Ты думаешь он ее за зарплату строит?". Вот и я говорю, что нужно что-то менять и "Задуши ее ночью подушкой". Про удушения подушкой нам ничего не говорили. А он все "Люблю, люблю...".

---

Не забыть.

---

---

Что значит предвкушение победы? Предвкушение победы - это когда на отчете по практике стоит "Допуск с доработкой". Что значит поражение? Поражение - это когда "Допуск с доработкой" зачеркнут и поверх написано "Не допущено к защите". В чем же тогда заключается триумф? Триумф заключается в том, что мы теперь знамениты. Нас знают в лицо.

---

Когда решаешь сделать кому-нибудь доброе дело, никогда не рассчитываешь на то, что
это выльется в жуткую головную боль для тебя и людей которых ты впряг вместе с
собой. И, как правило, человек не оценит твоей помощи...

---

Она говорит и говорит, а я не могу оторвать взгляд от огромного куска булки, который прилип к ее верхней губе. Булка с корицей и маком. Ее остатки лежат у нее в одноразовой пластиковой тарелке на сидении слева. И я понятия не имею, что же делать. Если я ей скажу, то будет очень неловко и мне и ей, а если не скажу……

---

Держать за руку – это так просто, так близко. Я готов был раствориться в этом тепле.

---

Я вижу, как они перекатываются из стадии в стадию вместе с ним. Они как надувные лодки, перекатывающиеся на порогах бурной реки. Каждый из них на своей стадии. Кто-то уже дошел до пятой, кто-то еще не осознает всей картины и не отправился в свое плавание. Я теряю контроль. Настало такое затишье, какое бывает лишь перед бурей. Я боюсь этой бури…

---

Сначала отключили интернет. Я заплатил за интернет и мне отключили телефон. Интересно, если заплатить за телефон, то отключат электричество или воду. А это все из-за того, что я злостный неплательщик. И вот спрашивается, зачем было платить за ускорение обмена паспорта, если он готов уже как две недели, а я за ним так и не сходил.
Прикольно и необычно чувствовать себя бешеной собакой. Аф-аф-аф. Буф-ф-ф. Хорошо быть бешеной собакой летом, а вот зимой не очень, пена примерзает к губам. Женщина, размахивающая бумажкой, укутана в пиджак. Мне даже не нужно одевать очки, чтобы увидеть свою фамилию на первом месте в списке. Ведущие собаководы выбирают Чаппи. Она говорит довольно противным голосом:
- Тут у меня черный список. Если эти люди до моего экзамена не сдадут договора на базу преддипломной практики, я их собственноручно на экзамене перестреляю, как бешеных собак. Делать это я буду долго, мучительно и посредствам добавочных заданий и бесконечного числа пересдач моего предмета до самых госэкзаменов. Кстати, с Нового года пересдачи будут платными.
Аф-аф-аф. Пиф – паф-ф-ф-ф.
Половина собак из черного списка решила, что раз уж я собака мужского пола, то обязательно именно я должен вести их куда-то через пустыню. Решено было держать путь на самый верх. Туда, где живет сам Усама, в окружении проректоров и других не очень полезных личностей. Тот самый, который знает ответы на все вопросы. Искать нужно было какую-то Таисию Можжевеловну, так значилось у меня в тетради. У меня плохая память на имена, поэтому Таисия Можжевеловна. Можжевеловной оказалась женщина лет сорока с довольно хорошей фигурой и крашенными в черный цвет волосами. Температура ее мозга была приблизительно 96 градусов. Я понял, что у нас мало времени. Мы быстро накинули, припасенные заранее, овечьи шкуры и сделали большие и добрые глаза. У Можжевеловны на столе лежали огромными кучами папки, а сама она была занята расчетом траектории уклонения планеты Земли от огромного метеорита, стремительно летевшего в нашу сторону. На телефоне у нее висело Национальное аэрокосмическое агентство, и она постоянно повторяла в трубку «Да, мама». После того как она наконец вычислила безопасную траекторию уклонения от столкновения и выслушала наше блеяние, в ее глазах появилась бегущая строка поведавшая нам, про ее тяжелую жизнь, ненавистную работу, собак в виде барашков и еще про что-то нечитаемое. Но для протокола она потыкала в нас палкой, чтобы убедиться, не собьемся ли мы с намеченной цели. И спросила, везде ли мы искали базу для практики. Как только мы ее уверили, что смотрели всюду: в холодильнике, под ванной, на балконе, в корзине с грязными носками, в дальнем углу книжного шкафа, она поинтересовалась, искали ли мы под кроватью. Мы, как могли, объяснили, что в холодильнике нашли только маринованный чеснок, под ванной старую губку, на балконе залежи старых вещей и замерзших мух, а под кроватью десятилетнюю пыль. Она пробормотала что-то про то, что нужно было тщательней искать на антресолях среди банок с огурцами и помидорами, и выдала нам направления на комбинат.
Комбинат встретил дружелюбной солью, хлебом, турникетом и двумя разнополыми рейнджерами в камуфляже. Рейнджеры всучили нам телефон. Мы звонили 336, там нас отправили в 342, потом 415, потом в 550, где злостный мужик, который занимается отловом бешеных собак, стрелял в меня из телефонной трубки и послал в направлении города в нижней части карты. Только после того, как я сказал, что сдаюсь, убейте меня, нас без пропуска пустили в отдел кадров. Там нас послали в планово-экономический отдел, где милейшая женщина в очках с копной на голове сказала, что мы зверушки забавные, но мы ей нахрен не упали, т.к. у нее своей работы хватает. И еще что с нами столько хлопот: выгуливать нужно три раза в день, кормить, потом мы линять начнем, шерсти будет в кабинете куча, вдруг мы будем грызть мебель или пускать слюни ей в туфли. И это при том, что на содержание одной собачки ей выделят денюжку. Мы ее уверили, что выгуливаем мы себя сами, кушать будем приходить только раз в сутки и что мы вообще не линяем до летнего солнцестояния. Копна на ее голове поморщилась за нее, будто мы принесли с собой бубонную чуму, и она согласилась. Копна отправила нас в кадры, от туда нас снова отправили к ней, а от нее снова в кадры и тут выяснилось, что какой-то Тамары Томатовны нет на месте, и взойдет она не раньше, чем наступит завтра. Прям тридцать три несчастья и отключенный телефон. Аф-аф.

---

Меня тоже возмущает, почему отменили льготы на проезд в общественном транспорте для студентов. Черт побери, на парковке возле универа негде стать. Это все из-за льгот. Проезд стал дороже и бедным студентам ничего не остается, как только пересесть на свои машины. И с этим подорожанием платы за обучение они совсем рехнулись. Мне буквально чуть-чуть оставалось до нового Chrysler – Crossfire, буквально каких-то 49 штук. А теперь-то уж даже не знаю. Точно придется брать б/у. Может быть девушка согласиться продать тот черный, что стоит у библиотеки.

---

Отчеты. Папки. Малюпасенькие бумажечки, где куриным почерком написано «Не забудь отправить это». Не опаздывай. Придерживайтесь лимита. Кофе. Какого черта, а ведь я хотел спасать мир и летать в космос.

---

По ночам меня не покидает странное чувство, что я живу в замке Бран в Трансильвании. Замок расположен на окраине деревни в глухом местечке. Днем он ничем не привлекателен, зато ночью, когда вурдалаки начинают копошиться, сразу становиться понятно где именно ты оказался. То и дело ночью пролетит по лестнице стая летучих мышей с пивом и ведь, мелкие суки, обязательно нагадят. Многим из населяющих эту крепость вурдалакам неведомы такие неологизмы, как канализация и контейнеры для мусора. И это понятно, ведь большинству из них уже под шестьсот лет. И еще их прородитель, сам великий Влад Цепш-Дракула, положивший начало целому роду, выкидывал мусор из окон своего кабинета и выливал ночной горшок из окошка самой высокой башни. Я думаю, что именно из-за этого местные крестьяне его невзлюбили, а не за то, что он пил кровь и любил спать в ящике. Когда на голову летит «хрень с неба» только и остается, что схватить осиновый кол и загнать его в задницу кому-нибудь. Самое интересное, что в округе нет ни одной осины. Они их, гады, специально спилили все.

---

Иногда наступают такие дни, которые можно назвать днями озарения. Вот в один из таких дней меня озарило. «Хватит жить без паспорта», - сказал я себе.
С чего же начать? Для начала, решил я, нужно побриться. Сбрил все, даже то, что сбривать совершенно не нужно было. Например, кожу с шеи с левой стороны. Меня это не остановило и я в завершении порезал себя около уха. Обкладываясь ватой перед зеркалом, я подумал, хорошо что сейчас не используют опасные бритвы, иначе я бы себя, скорее всего, зарезал уже.
С первого раза мне показалось, что я вышел на фотографии крайне не убедительно. Правый глаз прищурен и вообще как-то уж очень «Их разыскивает милиция». Потом было еще два дубля из серии «Пришельцы среди нас». Не то у меня тряслась голова, не то у фотографа руки. Я пришел к выводу, что фотограф обладает дефектом скелета, его плечевая кость крепится прямо к тазобедренному суставу со стороны спины. И, наконец, с пятого раза вышла та самая фотография, которая прям так и говорила «Пустите меня через границу, я обязательно вернусь».
Потом еще милые и вежливые женщины дали мне заполнять карточку на родном языке. Было ощущение, что я вспоминаю китайскую грамматику. И таки я ее вспомнил. Даже карточку не испортил.

---

Каждый раз, когда у Пегги что-то не складывается в жизни, она приобретает новый шкаф, а то и стол или тумбу. Сережки? Сережки не производят хаос. Они просто украшение. Одел, полюбовался собой в зеркальце и снял. А вот мебель – мебель это целая эпоха на месяц, а то и на два. После приобретения предмета интерьера сама Пегги превращается в торнадо. Шкафы пляшут вдоль стен. Многочисленные наборы столовой посуды вываливаются из шкафов и водружаются на столы. Залежи книг, которые никто не читает, превращаются в барханы, лежащие на бескрайних просторах пустыни. Выключатели выпрыгивают из стен, потрясенные новой революцией, призванной изменить старые устои. Книги меняют свое местоположение. Они, как переселенцы, никогда не остаются долго на одном месте. Ни одна революция не проходит без террора. Вчера в макулатуру на уничтожение было списано около сотни фотографий вместе с альбомами молодой Пегги и Элла. Там про Сочи, армию, родителей, друзей и еще много чего из другого времени и другой страны. Были обнаружены даже стихи в письмах, тоже списанные на уничтожение. Вчера все это было упаковано в большие мешки с молниями, на которых написано «Крематорий». А поверх молнии был приклеен стикер с надписью «Пепел развеять над рекой». А вот творчество Эммануэль Арсан переехало в страну знаний за стекло. Меня заинтересовали эти торчащие ноги от альбомов из мешков. Я с детским неподдельным интересом спросил «Уж не альбомы это с фотографиями?», чем привлек внимание Элла, на чьи плечи и было возложено уничтожение тел. Он прямо сразу так оживился и тоже по-детски, любя так, спросил у Пегги «Ты, что совсем умом тронулась?». Пегги посмотрела на меня таким взглядом и прошипела «Это все ты!». Из глаз у нее начали вылетать лазерные лучи. Мне то и дело приходилось то пригибаться, то подпрыгивать. В том месте, где еще секунду назад была моя голова оставались испепеленные обои и прожженная насквозь древесина. Мне представилась уникальная возможность, буквально говоря, редчайший случай наблюдать штурм Зимнего дворца. Штыки, винтовки и баррикады снова вошли в моду этой осенью. Контрреволюционным комитетом была разработана спецоперация. Пока Эл ублажал эго Пегги, таская ее по магазинам, мне было поручено тайным образом вывезти архив. Кстати говоря, операция прошла успешно. Пегги решила, что они сами куда-то исчезли или их съел хаос, порождаемый ей, или их украли пришельцы. В общем, не важно, что она решила. Когда же книги переезжают на новое место, а многочисленная посуда, из которой, кстати, тоже никто не ест, возвращается на прежние места, Пегги превращается в такого жизнерадостного бурундука или хорька. Все снова становится на свои места. Она снова портит мне жизнь, но уже локально. Это еще как-то вынести можно. Глобальных войн, больше чем одну в сезон, я не переношу. Бог мой, как же мне будет тяжело в жизни с такой наследственностью…
И нужно будет вернуть выключатель в коридоре на место.

---

Тысячи народных поверий и всяких суеверий предаются из поколения в поколение. Если собака жмется к хозяину – к несчастью. А куда ж ей еще жаться. К случайному прохожему? Если белого голубя бросить в пожар – огонь потухнет. А если огонь тушить пожарниками – точно потухнет. Сколько бедных черных кошек получили пинка, когда переходили дороги и тропинки. Кто плесневелый хлеб ест, хорошо плавать будет и не станет бояться грозы. Точно, поем хлеба с пенициллином и сразу поплыву в грозу. Волк навстречу - не к добру. Еще бы. Как волка встречаю по дороге домой – точно быть беде, а если медведя – это вообще аврал.
Голова болела, пока не наткнулся на отличный нож, на мой взгляд. Пришел домой.
- Ты что совсем, ножи не дарят – это ж к ссоре.
- Точно, у нас в подъезде кошка бесконечно мяукает, ты часом не собираешься мне еще одного братца подарить?
Вот это все в курсе, один я тут хожу, как лузер. На черных кошек мне плевать. Ведьм на кострах не жгу. Скучно мне жить. В любом случае бюджет уже растрачен. Будет нож. Еще и денег за него возьму, для очистки совести.

---

Вот раньше было как? Пригласили на день рождение – ура, пойду на день рождение. Халявная пайка, кассета VHS, пиво 0,5 на троих. И, главное подарить именно то, что можно будет потом взять попользоваться. Эх, счастливый шестой класс. И нужно будет как-нибудь вернуть кассету «40:0 в пользу БГ», А то как-то неудобно уже одиннадцать лет прошло, и, кстати, я ее так и не досмотрел. А теперь думаешь. Это, конечно, хорошо, что пригласили. Нужно что-то дарить. Что? Бутылку, хорошую дорогую. (С) Уже было. И что в голову не приходит, тоже уже было. Сложно подбирать изюминки давним приятелям. Целая туча дней рождений прошло, пока мы знакомы. Если их сложить кирпичиками, то можно будет собрать домик для вороны или голубя, аист еще, правда, не помещается. Ну, только, если его сложить пополам. Но, скажу я вам, неблагодарное это дело, складывать аиста пополам. Они, собаки, никогда не складываются симметрично. Обязательно окажется, что с какой-нибудь стороны он выпирает больше. К тому же, из-за таких вот складываний, его занесли в Красную книгу. Кажется, уже все передарено. Теперь всю неделю будет болеть голова. И я так и не помню когда у его жены день рождение. Стыд и позор. У меня всегда были проблемы с датами. Ну не помню я их. Хоть отбойным молотком на коре головного мозга выбивай, все равно они рассасываются, только мозг потом долго болит. Еще в школе история не оставляла мне шансов. Да простят меня боги, ибо эта парочка сама не определилась с датой моего дня рождения. Я, стойкий, как Мальчиш-Кибальчиш, тоже молчу. Жду, пока у них варианты кончатся. Пока колеблются межу февралем и ноябрем.
А пройдут пионеры -- салют Мальчишу!

---

Оно пришло. Оно поело. Оно поспало. Попробовало конспект по финансам на зуб. Финансы оно не понравились, но за подушку вполне сошли. И оно ушло. Я все пропустил, пока спал. Я вообще много событий пропускаю, пока сплю. Нужно больше спать, тогда я вообще не буду ничего знать о событиях и, соответственно, не будет повода волноваться. Оно было замечено входящим в сторожку сторожа на соседней стоянке. В маске на всю морду, с вырезами для глаз, и с дробовиком наперевес пустой рюкзак болтался на спине, сторож покорно шел впереди.
- И черт с ним, - сказала мать.
- И черт с ним, - повторил я, издалека провожая оно в сторожку.

---

Иногда люди бывают так падки на животных, что даже страшно становится. Мне сейчас страшно. И совсем не смешно. Какое-то чудо увязалось за братом на стоянке.
- Ой, какое чудо, - сказала мать. Ее глаза стали такими огромными и в них отразилась вся жалость мира и еще солнце. Это тот самый блеск, с которым дети прилипают лицами к витринам в игрушечных магазинах.
- Какое чудо, - повторил я, когда это самое чудо улеглось мне заднем сидении машины.
Я тысячу раз говорил брату, что нужно чаще мыться, тогда от него не будет пахнуть псиной, и собаки не будут ходить за ним.
Оно скулит, смотрит сквозь стеклянную дверь в коридор, иногда ее скребет и совсем не хочет быть спрятанным до вечера у меня под столом в кабинете. Директор тоже скулит и скребет стеклянную дверь, но только снаружи. Если бы я был женщиной, то смог бы своими большими глазами подать азбукой Морзе сигнал тем самым блеском, которой могут использовать только женщины. Но я не женщина и мне не по силам такая техника.
Теперь оно лежит на улице около машины на чехле для сиденья. В машине оно сидеть не хочет, это оно четко дало понять, сгрызя ручку от двери. Есть оно не хочет. Пить оно не хочет. Хочет только скулить и играть. А я сижу и думаю, как оно там…

UPD

---

О тонкостях кулинарии.

В детстве меня всегда поражало две вещи:
1. Как из какой-то гадости бабушка умудрялась приготовить что-то действительно вкусное. Вот эта мука, например, гадкая гадость. Ей только перепачкаешься как свин, а вкуса никакого. Или тесто. Жуткая жуть. А какие пирожки выходят.
2. Как из чего-то не вкусного Пегги может сделать еще более невкусное блюдо, чем ингредиент.

Кажется, я знаю все о диете. Паленая манка на завтрак отбивает аппетит на целый день. Пельменный суп и ты уже держишь руку над огнем и клянешься, что больше никогда никогда никогда не купишь пельмени. Даже если их будут раздавать даром. Даже если они будут приготовлены из облаков с напылением звездного неба.
После того, как Пегги начала готовить печево "с начинкой" и бабушка переехала на другую квартиру, я решил, что должен обязательно овладеть огнем, иначе откину коньки. На самом деле я это решил уже давно. Сразу после того, как бабушка накормила меня после школы супом, предназначавшимся для собаки. Марс, мелкая рыжая тварь, был очень доволен, когда съел мой суп с фрикадельками, чего, кстати, нельзя сказать обо мне, когда я пытался перегрызть жилы какого-то животного. Печево "с начинкой" подразумевало собой приготовление различных пирогов и пирожков с тем, что не доедено. Пирог с гречкой, с манкой, салатом и т.д., Пирожки со смесью для наращивания мышечной массы, которую отцу кто-то всучил на работе. Думаю, что я так и не нарастил достаточной мышечной массы. Пирог с герболайфом, который был закуплен неизвестно кем и неизвестно когда. Думаю, что даже тот, кто его купил и заначил на балконе сам понятия не имел для какой цели он его приобрел.

Наверно, поэтому я знаю штук десять - двадцать рецептов яичницы. Я уяснил главный принцип в кулинарии - все, что ни кинь на сковороду будет съедобно. С курицей дела обстояли намного хуже. Дело все в выборе. Главное приобрести ее в том виде, в котором ее можно будет готовить. Сначала я купил филе, которое еще пришлось убивать на кухне. Мне казалось, что сейчас приползут остальные ее части и воссоединятся в единую курицу. Уж тогда мне ее никак не победить. А если к ней придет ее металлическая подруга, тогда они будут есть уже меня. Потом я приобрел курицу, которая, судя по всему умерла своей собственной смертью в далекой далекой старости в присутствии всех своих родных. Кажется, она еще написала своей куриной лапой завещание, где ее последней волей было желание отравить кого-нибудь двуногого и бескрылого. Но меня это не останавливало. Мой сосед называл кухню лабораторией, а меня - профессором Франкенштейном. Я готовил, что мог - потом выносил это к мусорке. Все местные коты и собаки очень полюбили меня той странной любовью, которой могут любить лишь бездомные собаки и кошки. После истории с залетевшей через вентиляцию летучей мышью мне стало страшно, и я старался покупать полуфабрикаты, руководствуясь главным принципом кулинарии.
Со временем я таки овладел огнем. Я вряд ли смогу приготовить безе или курник, но на обычный ужин вполне хватает. Но зато теперь я точно знаю, что женщина не обязательно должна уметь готовить, чтобы быть женщиной.

У меня был один знакомый. Как оказалось, он тоже жаждал огня. Он готовил отличный суп. Картофельно-гречневый. Вкуснее супа я никогда не ел. Секрет был прост. Только я могу путать. Он сначала варил картофелины целиком, а потом добавлял гречку и Галину Бланку или сначала он все же варил гречку, а затем кидал туда картофелины размером с кулак и кидал все кубики, которые мог только найти на кухне. Иногда, правда, он находил их слишком много и варил какой-то эликсир жизни или смерти, я не уверен.

---

И все чудесно. Атмосфера. Музыка и официантка, бегающая вокруг стола, тоже чудесная. Она так быстро говорит, что я разбираю только первое слово, а потом белый шум какой-то.
- Хлеб нужен?
- Да.
- Есть чесночный и ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш.
- Да.
Она улыбается.
- Принесите на свой выбор.
Мы мило беседуем. Ты рассказываешь мне о кошках, сапожках и куче грибов. А я тебе говорю про коммунальные квартиры и тонкости местной кухни. Но все это как старая песня. Когда-то очень давно она нравилась тебе, и ты слушал ее на повторе много раз. Потом прошло какое-то время, и ты забыл о фанатизме, и вдруг услышал ее по радио и подумал, что нужно найти. Послушал пару раз и подумал, что уже что-то изменилось. Либо ты, либо сама песенка. Только вот она была написана давно, а ты переписываешь себя постоянно. Значит, это ты изменился. И ты то пытаешься поцеловать меня, то обнять. Потом зарываешь лицо руками и задаешься единственным вопросом: «Какого черта я делаю?». Я не задаю вопросов. Ни тебе, ни себе. Все и так ясно. Это было так давно, что я и слова то забыл давным-давно.
Все возможно могло быть иначе, если б не эти ужасные пробки………